Новый обвал цен на нефть в начале года привел к панике на российском рынке и падению рубля.
О том, почему нефть дешевеет и как россиянам выживать в новой реальности, «Ленте.ру» рассказал доцент кафедры финансовых рынков и финансового инжиниринга РАНХиГС Сергей Хестанов.
«Лента.ру»: Главная новость последних дней — это падение цен на нефть и в связи с этим негативные ожидания на российском рынке. С чем связано это падение и когда будет достигнуто пресловутое дно?
Сергей Хестанов: Есть две группы причин, которые вызывают падение цен на нефть. Первая — стратегическая, связанная с тем, что на рынке имеется заметный переизбыток нефти — по разным оценкам, от полутора до двух с половиной миллионов баррелей в сутки. И до тех пор пока эта причина не будет устранена, давление на нефтяные цены сохранится.
Вторая причина носит тактический характер, связана с тем, что с Ирана сняты санкции. На мировом нефтяном рынке ожидается дополнительное предложение. Ситуация усугубляется тем, что до введения жестких санкций в 2012 году Иран предлагал довольно большие объемы нефти на европейском рынке (чуть меньше миллиона баррелей в сутки). После ухода Ирана его долю забрали две страны — Саудовская Аравия и Россия. Причем все три сорта нефти: российский, саудовский и иранский очень схожи по характеристикам. Соответственно, сейчас, когда формально санкции сняты, возникает вопрос: за счет чего Иран вернется на рынок? Поскольку наивно надеяться, что Россия и Саудовская Аравия волевым решением освободят рынок для Ирана, скорее всего, нас ждет война скидок. И первые залпы этой войны уже прозвучали. В декабре 2015 года руководитель крупной российской нефтяной компании заявил, что Саудовская Аравия начала демпинговать на европейском рынке.
Один из саудовских принцев осенью 2015 года заявил, что 100 долларов за баррель мы не увидим никогда. Джинна выпустили из бутылки. Есть мнение, что когда нефть впервые доросла до 60 долларов за баррель, прозорливым руководителям нефтяной отрасли надо было задуматься, сознательно поднять добычу и не пустить нефть выше. Почему? Потому что в экономике есть закон Саймона, названный в честь американского экономиста Джулиана Саймона. В 60-х годах он сформулировал положение, звучащее как «труд всегда дороже сырья». Как только появляется сырье, которое длительное время дорого стоит, то либо изобретается технология его дополнительного получения, либо изобретается технология, как без этого сырья обойтись.
Яркий пример — это ситуация в Чили в 1970-е годы. Шла массовая электрификация, цены на медь росли, на страну пролились медные доллары как на нас нефтедоллары. На эти медные доллары Сальвадор Альенде начал социализм строить, и у него даже какое-то время получалось. А потом произошло следующее: в электротехнику массово пришел алюминий. Цены на медь упали, что спровоцировало, с одной стороны, бурные социальные процессы в чилийском обществе с приходом к власти Пиночета, а с другой — цены на медь снизились на долгие годы. И возобновили рост лишь спустя несколько десятилетий.
С нефтью происходит аналогичный процесс?
Абсолютно точно. Хотя 50 лет считалось, что закон Саймона не действует на нефть и газ. Однако сначала в США цена на газ упала в шесть раз, и Америка из крупного покупателя газа вот-вот превратится в экспортера. В феврале ожидается прибытие за рубеж первого танкера с американским сжиженным газом. А ведь если вспомнить недавнюю историю, мы обустраивали Штокмановское месторождение с мыслью поставлять газ в США, надеясь занять 10 процентов американского рынка. Теперь ситуация диаметрально противоположная: цены на газ на Среднем Западе США ниже, чем в России.
Переходим к нам. Мы сидели на высоких ценах на нефть и газ, мы отлично себя чувствовали. Я так понимаю, что период, когда в рублях нефть должна была стоить 3750 рублей за баррель закончился, потому что иначе доллар бы сейчас стоил более 100 рублей. Какой вы дадите прогноз на развитие событий с нашей валютой?
Ответственно говорить о рубле будет возможно только после того, как хоть как-то стабилизируется нефтяной рынок. Хотим мы или нет, но более 40 процентов федерального бюджета — это поступления от экспорта. Из которых около 70 процентов составляют нефть и газ. Для того чтобы бюджет сошелся, необходимо либо сократить госрасходы, либо девальвировать рубль, либо потратить резервы. Из этих трех возможностей, резервы если и будут тратить, то в минимальном объеме. С марта 2015 года ЦБ перешел к политике экономии резервов. Он не только перестал их тратить, но даже пытался в отдельные месяцы наращивать. Остается секвестр бюджета и девальвация. Скорее всего, будут использованы обе возможности, но сильное сокращение бюджета технически провести нелегко, просто потому, что урезание одних программ влияет на другие программы, и быстро это учесть, даже с точки зрения бюрократии, министерствам и ведомствам сложно.
Весь расклад:
http://lenta.ru/articles/2016/02/01/khestanov/